Онлайн-журнал "Гелос"

Анатолий Матвеевич, с чего началось Ваше увлечение гравюрой?

Анатолий Гостев (А.Г.): Я стал собирателем гравюр очень рано, когда мне было лет десять от роду. Будучи ещё мальчишкой, я любил бродить по опустевшим домам в центре Москвы. Шла вторая половина 60-х годов. В одну из таких вылазок на чердаке старого дома я наткнулся на большой лист с чёрно-белой мерцающей картиной, которая мне очень приглянулась. Как потом оказалось, это была немецкая гравюра второй половины XVII века. Чуть позже я узнал, что подобными листами торгуют на втором этаже гостиницы «Метрополь». Копаться в огромном количестве листового материала ни с чем не сравнимое удовольствие, которого, к сожалению, лишены сегодня собиратели гравюр в России, прежде всего, из-за отсутствия качественного ассортимента и продавцов-специалистов должного уровня.

Я быстро нашёл общий язык с товароведом Анной Фёдоровной это было не так сложно. Основной моей задачей при просмотре листов было складывать их в аккуратную стопочку. Если правильность формы образующейся стопки лис-
тов удовлетворяла Анну Фёдоровну, я получал «карт-бланш» в поиске раритетов. А находки были весьма интересны: за бесценок можно было купить замечательные коллекционные экземпляры. Сама Анна Фёдоровна собирала русские лубочные картинки и листы с видами русских монастырей.

Кого из известных Вам людей можно назвать серьёзным собирателем гравюры в России?

А.Г.: Среди известных и уважаемых собирателей я бы отметил, в первую очередь, Петра Степановича Романова, замечательного и непревзойдённого специалиста в этой области, к сожалению, уже ушедшего от нас. Его собрание было музейного уровня и отличалось редкостью и целостностью в него входили листы с XV века и вплоть до фотомеханических способов воспроизведения в XX веке.

Каковы пути развития гравёрного искусства в России?

А.Г.: Самой сложной задачей для собирещё с XVII века преобладали западноевропейские работы. Посмотрите, например известные справочники Д.А. Ровин-ского и В.Я. Адарюкова там в основном описаны работы категории «росси-ка», созданные европейскими мастерами. А появление русской гравюры я бы связал со школой Оружейной палаты и её известным живописцем и знаменщиком Симоном Ушаковым (1626-1686 гг.), который сумел создать неповторимое сочетание уже нарождающейся русской традиции и европейской школы эстампа. Ещё в 60-е годы он выполнил в комбинации резца и офорта листы «Семь смертных грехов» и «Отечество», в которых использовал лучшие черты европейской гравюры. Он первым из русских мастеров овладел техникой офорта. Однако только при Петре I гравёрное искусство в России начинает стабильно развиваться. Первым мастером, приглашённым Петром в Россию, был Адриан Шхонебек, у которого и учился наш известный гравёр Зубов. А, пожалуй, одной из первых «гражданских» гравюр можно считать «Победу православия над магометанством», выполненную самим Петром I (известен только один её оттиск, хранящийся в одном из музеев Голландии). По большому счёту сведений о русской гравюре весьма мало, а серьёзная история русской гравировальной школы ещё не написана.

В отличие от России, где, к сожалению, культура коллекционирования гравюры прервалась ещё в начале XX века, так и не возобновившись, на Западе эта традиция насчитывает не одну сотню лет. Да и материал весьма богатый.

Возможно ли сегодня собрать хорошую коллекцию западноевропейской гравюры?

А.Г.: С помощью Интернета и других средств, по моему мнению, такая задачаателя в России является коллекционирование русских гравюр. Так исторически сложилось, что на российском рынке вполне выполнима. И собирательство это по сравнению, например, с живописью весьма демократично. За тысячу долларов можно купить Рембрандта XVII века, а за 3-4 тыс. долларов приобрести работу А. Дюрера второй половины XVI века.

Есть ли риск для начинающего собирателя нарваться на подделку?

А.Г.: О подделках в гравюре говорить довольно сложно. Популярные гравюры часто перегравировывались другими мастерами. А спрос, как известно, рождает предложение. В истории, например, остался известный случай первого судебного процесса в области охраны авторских прав, связанный с графической серией А. Дюрера «Малые страсти». Марканто-нио Раймонди, выдающийся итальянский гравёр, но человек без особых моральных принципов, решительно воспользовался небывалым успехом «Малых страстей» на меди и, снабдив свои копии этой сюиты монограммой Дюрера, начал распродажу популярного товара. Поданный мастером Альбрехтом иск был удовлетворён Сенатом Венеции, однако оборотистый Раймонди долго ещё продолжал доходное распространение контрафакта, убрав, правда, с досок монограмму Дюрера.

В течение своей жизни доска могла переходить из рук в руки, догравировы-ваться. Но время изготовления работы всегда можно определить по водяным знакам на бумаге. В остальном же нужно сверяться с эталоном и справочником гравюр Барча, где описаны все возможные варианты гравюры — от авторского оттиска до последних перегравировок. При приобретении русской гравюры опасений должно быть значительно меньше — в России таких качественных повторений, как на Западе, не было. За исключением гелиогравюр Ровинского, а также при определении «состояния» листа. Ведь многие «знатные» доски хранились в Академии художеств и переграви-ровывались. Такая ситуация распространяется почти на весь период существования русской гравюры от Е.П. Чемесова до В.А. Серова. Так что и здесь нужно быть достаточно осторожным. К примеру, знаменитый портрет императрицы Елизаветы Петровны, исполненный в технике резца и офорта Чемесовым под руководством Г.-Ф. Шмидта, во втором авторском состоянии должен стоить 120-150 тыс. руб., академические отпечатки с чищенной доски ХУШ-Х1Х веков оцениваются в 80-100 тыс. руб., а превосходные гелиогравюры, выпущенные Ровинским, не выше 12-15 тыс. руб.

Как бы Вы оценили потенциальную инвестиционную привлекательность этого направления антиквариата?

А.Г.: Западноевропейская гравюра представляет достаточно узкое поле для спекуляции и инвестирования. Рынок разработан, и быстрой отдачи ожидать не приходится. Исключения составляют, пожалуй, абсолютные редкости. Русская гравюра интересный предмет для инвестирования, и рост цен здесь достаточно высок.

Как начинающему собирателю научится профессионально ориентироваться в листовой графике?

А.Г.: Профессиональное коллекционирование гравюр предусматривает глубокое знание предмета и его деталей. Например, Рембрандт никогда не подписывал своего офорта «Сто гульденов», а дюреровская «Жизнь Марии» выходила сначала с немецким текстом на обороте листов и лишь затем на латыни. Датировать лист можно лишь зная такие детали, коих огромное количество.

К сожалению, в России очень мало выставок гравюр. Нет культуры их восприятия. Люди не имеют полного представления о том, что такое гравюра. Однако мне кажется, что тех, кого может заинтересовать этот вид собирательства, довольно много.

Какие книги Вы бы посоветовали тем, кто делает первые шаги на поприще коллекционирования листовой гравюры?

А.Г.: Беда в том, что в России существует очень мало справочных изданий. Я бы, пожалуй, назвал единственный серьёзный труд на эту тему, переведённый на русский язык, книгу Пауля Кристелле-ра «История европейской гравюры XV-XVIII вв.» в переводе А.С. Петровского (Л.. Искусство, 1939). И ещё, может быть, монографию М.И. Флекеля «От Маркантонио Раймонди до Остроумовой-Лебедевой» (М.. Искусство, 1987). И, конечно же, я бы посоветовал смотреть, по возможности, больше оригиналов, посещая выставки и наведываясь в хранилища музеев.