Онлайн-журнал "Гелос"

Нумизматика — наука о монетах и кладах. История возникновения.

Был начальный период истории нумизматики (или занятие ею з примитивной форме), связанный прежде всего с накоплением материала. Но уже в этот ранний период работа с монетами не могла не привести к некоторым историческим наблюдениям и обобщениям. Еще не став исторической наукой, нумизматика становилась сводом сведений, необходимых для собирания монет, их элементарного определения и простейшей систематизации, основывавшейся обычно на некоторых внешних признаках (например, монеты с портретами римских императоров). Когда же возникло коллекционирование монет и нумизматика из cвода главным образом практических сведений превратилась в одну из исторических наук?

Появление нумизматики, безусловно, связано с простейшим коллекционированием. Еще и сейчас человек, не являющийся нумизматом и даже не знающий, что такое нумизматика, сохраняет для себя отдельные современные ему монеты — или особо ему понравившиеся, или имеющие отношение к памятным для него событиям. От этой горстки монет, явившейся результатом простого собирательства, до систематизированной коллекции — один шаг.

Коллекционирование монет (латинское слово соllectio именно это и означает) началось очень давно. Большая часть исследователей относит начало нумизматического коллекционирования к эпохе Возрождения [241, 670; 722; 651 ]. Однако ряд известных ученых — Юлиус Фридлендер (1813—1884), Эрнест Бабелон (1854— 1924), Фердинанд Фриденсбург (1858—1930), Арнольд Люшин фон Эбенгрейт (1841—1932), Макс Бернхарт (1883—1952) и наши современники — Л. Н. Казаманова, Эльвира Клейн-Стефанелли, Мария Р.-Альфёльди — предполагают или допускают коллекционирование монет в Древнем Риме [503; 398; 499; 635; 417; 125; 447; 391 ]. Основной довод первой группы нумизматов — отсутствие прямых доказательств коллекционирования монет в древности. Вторая группа ученых считает, что имеется ряд косвенных доказательств, которые позволяют предполагать коллекционирование монет в императорском Риме.

Прежде всего отмечается повышенный интерес римлян к монете как предмету искусства, памятнику старины или как к предмету, отличающемуся теми или иными интересными особенностями.

М. Бернхарт считает, что использование монет в качестве украшений, снабже ние их ушками, золочение, заключение в оправу свидетельствуют, что к ним подходили в таких случаях не как к деньгам, но как к предметам искусства [755, S. 1—2]. Отдельные украшения из монет встречаются в эпоху эллинизма, но мода превращать монеты в украшения укоренилась лишь в период Римской империи [753, S. 118].

Керамические изделия иногда украшались медальонами. Таковы сосуды из кампанского города Калес (севернее Неаполя) с медальонами в центре сосуда. Таких сосудов, называемых киликами, в музеях мира известно около сорока, в том числе в Государственном Эрмитаже, в Одесском археологическом музее, в Музее изящных искусств в Бостоне и в других собраниях. Копии монет украшают некоторые так называемые мегарские чаши, используются как клейма на амфорах для знаменитого в античности хиосского вина. Все эти факты — свидетельства того, что монеты уже в античности ценились с эстетической точки зрения.

Римляне первых веков нашей эры очень хорошо знали старинные для их времени монеты, которые они использовали в различных житейских ситуациях.

Римский писатель Гай Светоний Транквилл (ок. 70—140 гг.) в своей известной книге о жизни двенадцати цезарей рассказывает об Октавиане Августе: «В Сатурналии да и в другие праздники, когда ему приходила охота, он раздавал либо подарки, как то одежду, золото и серебро, либо монеты всевозможного чекана, в том числе и старинные царские и иностранные…» [66, гл. 75, с. 173].

Монета как подарок.

Монеты служили новогодними подарками. Овидий в поэме «Фасты», описывая праздничные дни римлян, рассказывает, что в январе подарками служили тяжелые медные ассы с изображением двуликого Януса [390, S. 4—5, Anm. 3 ]. Овидий жил в 43 г. до н. э. — 18 г. н. э. Медные же литые ассы с таким изображением датируются ок. 240—225 гг. до н. э. [784, S. 39]. Поэт IV в. Авзоний пишет о новогоднем подарке статерами македонского царя Филиппа II [391, S. 5, Anm. 4], т. е. монетами чрезвычайно древними для времени Авзония. Об обычае дарить монеты сообщают римский поэт Марк Валерий Марциал (ок. 40 — после 102 г.) и историк Геродиан (ок. 170—240 гг.). Еще один факт подтверждает интерес римлян к своим древним монетам и хорошее их знание: это чеканка реституционных монет, следовавших древним образцам и получивших такое название из-за надписи REST (от латинского глагола restituere — возобновлять, восстанавливать). Такие монеты чеканились при императорах Тите (79—81 гг.), Домициане (81—96 гг.), Нерве (96—98 гг.) и Траяне (98—117 гг.) [649; 650]. Э. Клейн-Стефанелли, отмечая эту особенность римской императорской чеканки, приводит в качестве примера серебряный денарий Траяна 107 г., повторяющий тип так называемых римско-кампанских дидрахм, датируемых ок. 235—220 гг. до н. э. [447, р. 10, fig. 3 ].

Интересно сообщение Плиния Старшего (23/24—79), который в своей «Естественной истории» рассказывает, как «знатоки» покупали фальшивые денарии, причем за один фальшивый давали несколько настоящих [391, S. 5, Anm. 5]. Ситуация очень похожая на поведение современных коллекционеров. Какое-либо иное объяснение приобретения фальшивых монет, обычно более низкого качества, чем подлинные, просто невозможно [417, S. 2]. 

Выбрать и заказать предмет на подарок можно в нашем салоне старинные монеты и награды

Монета — произведение искусства, исторический свидетель и источник пропаганды древнего мира.

Говоря об отношении римлян к монетам как к предметам искусства, нельзя согласиться с мнением А. Н. Зографа, что это опровергается беспорядочным расположением надчеканок на античных монетах, что это якобы свидетельствует о том, что древние греки и римляне не ценили монеты в художественном отношении. Беспорядочность в расположении надчеканок объясняется скорее техническими и экономическими причинами. И в более поздние эпохи, когда монеты признавались предметами медальерного искусства, надчеканки часто расположены на важнейших частях изображения. Нередко надчеканки ставились даже на лице изображенного правителя, что далеко не всегда дает нам право делать вывод о пренебрежительном отношении к его власти. Надо помнить, что надчеканки ставились с большой торопливостью, ибо делались ради экономии не только металла, но и времени.

Наконец, имеются свидетельства древних авторов, что к монете уже в первые века нашей эры относились как к историческому источнику. Известен эпизод, описанный в «Historia Augusta» — сборнике кратких биографий императоров. При споре о характере власти некоего Фирма, овладевшего при императоре Аврелиане (270—275) Египтом, в качестве одного из важных доказательств законности власти Фирма были использованы монеты, на которых он «называл себя Августом». А. Н. Зограф, приводя в своей книге об античных монетах этот рассказ, составленный римским историком IV в. Флавием Вописком, считает, что убедительность его страдает в связи с реальным отсутствием подобных монет [113, с. 15—16; ср. 391, S. 5]. Нам, однако, кажется, что главное здесь не в наличии или отсутствии монет с именем Фирма, а в самой мысли об использовании монет в качестве источника исторических сведений. М. Р.-Альфёльди приводит также высказывание Кассиодора (485—578) — писателя, приближенного остготского короля Тео-дориха, — помещенное в его собрании писем, рескриптов и других документов («Variae»), датируемом ок. 536 г. Обращаясь к одному из чиновников, ведавших монетным делом, он пишет, что монеты знакомят со своим временем будущие поколения [391, S. 5].

Древние римляне понимали значение монет не только как исторического источника, но и как средства пропаганды. Реституционные монеты, о которых говорилось выше, имели своей целью прославление предшественников тех императоров, которые их чеканили, и тем самым узаконение и возвышение их собственной власти. О римских монетах как средстве пропаганды политики Римской республики, а также высокого происхождения, военных побед и государственных деяний императоров написан ряд работ [389; 821; 470; 390]. Поэтому, нам кажется, не имеет смысла останавливаться здесь на этой роли римской монетной чеканки. Вероятно, не только стремлением получить или сохранить материальные ценности объясняется достаточно разработанное римское законодательство о кладах, хотя, безусловно, и эта сторона находки играла роль. Так, Светоний, рассказывая об огромном строительстве и расточительстве Нерона, пишет: «Это бешенство расточительности было возбуждено в нем не только уверенностью в своей власти», но в особенности внезапной надеждой на несметные скрытые богатства, о которых ему сообщил некий римский всадник; последний утверждал как достоверное, будто в Северной Африке в обширнейших пещерах с незапамятной древности спрятаны сокровища царицы Дидоны, привезенные туда во время ее бегства из Тира, «каковые сокровища могут быть извлечены почти без труда» [66, гл. 31, с. 394—395].

Если учесть приведенные выше сведения об интересе римлян к древним монетам, то этот интерес должен был распространяться и на клады таких монет. Законодательство о кладах в течение веков менялось: то находка принадлежала владельцу земли, где она была обнаружена, то — позже — была собственностью казны. Для периодов правления ряда императоров сведения источников достаточно противоречивы. В распоряжениях (constitutiones) Адриана законодательство о кладах изложено более четко. Если клад найден самим собственником земли, то он ему и принадлежит. Если находчик не является владельцем земли, на которой сделана находка, то клад делится между находчиком и землевладельцем. Если находка сделана во владениях императора, то половина сокровища должна быть отдана ему, а если на общественных землях и землях, принадлежащих казне, то половину получает казна (fiscus) или город [558, р. 1—47]. Об этом же пишет Элий Спартиан, один из авторов сборника «Писатели истории Августов» (IV в.): «Относительно кладов он (Адриан. —В. П.) постановил так: если кто найдет клад на своей земле, пусть сам и владеет им; если же на чужой, пусть даст половину владельцу земли; если же на государственной, пусть разделит пополам с императорской казной» [367, XVIII, 6, р. 265].

Окончательно юридические положения о находке клада были сформулированы уже в Византии — в той части кодекса гражданского права, созданного в 533 г. по указу Юстиниана, которая получила название Дигесты (лат. digesta), или Пандекты (греч. pandectae).

Время от времени в прессе появляются сообщения о находках монетных кладов, якобы представляющих собой коллекции древних любителей старины. Даже при беглом ознакомлении с их составом можно безошибочно решить, что дело идет о так называемых кладах длительного накопления, т. е. о таких кладах, которые накапливались в течение нескольких или даже многих поколений. Об одном из таких кладов упоминает и Макс Бернхарт. В 1888 г. в баварском местечке Пфюнц на реке Альтмюль — левом притоке Дуная при раскопках античного храма на месте римского укрепления были найдены монеты с изображениями римских императоров, причем младшая монета датируется 225 годом. Своеобразный подбор портретных монет позволил Бернхарту предположить, что они составляют коллекцию, подобранную местным священнослужителем из даров, приносившихся храму [417, S. 2].

Таким образом, говорить о коллекционировании монет в Древнем Риме можно только предположительно, хотя даже приведенные здесь факты свидетельствуют о значительной вероятности этого.

Средневековый период развития нумизматики.

Средневековье, несмотря на господство замкнутого натурального хозяйства и церковной идеологии, не уничтожило полностью знакомства с монетами античности. Об этом свидетельствуют античные монеты и медальоны, находимые иногда среди феодальных денариев. Не говоря о чеканке Византии и государств эпохи Великого переселения народов, ряд изображений средневековых денариев носит следы античного влияния [779, S. 59—70]. Знаменитые золотые августалы императора Фридриха II (1212—1250), чеканенные им как королем Сицилии, не могли возникнуть без знакомства с монетами Римской империи [447, р. 12]. То же самое можно сказать о некоторых других монетах XIII в., о денариях Бергамо и фоллари Рагузы [810, р. 177]. Однако отношение к «языческим» монетам античности преобладало настороженное, объяснения изображений и надписей на них нередко были фантастическими, а клады монет иногда попросту уничтожались. В баварском городе Кемптен, где когда-то находилось позднеримское поселение Камбодунум, во времена аббата Конрада фон Гальдена (854—861) в засыпанном колодце был найден железный ящик с драгоценными камнями и римскими монетами. Аббат приказал тотчас же переплавить монеты, так как считал находку кознями дьявола [391, S. 6; 507, N 7190].

Коллекционирование монет в Эпоху Возрождения.

Отношение к античности и к античным монетам коренным образом меняется в эпоху Возрождения. Примерно между 1313 и 1320 гг. веронским гуманистом Джованни да Маточиис (Джованни Мансионарио) была написана книга "Historia imperialis",иллюстрированная изображениями античных монет с портретами римских императоров [810, р. 177]. Большинство исследователей начинают историю современного коллекционирования с деятельности выдающегося итальянского гуманиста и поэта Франческо Петрарки (1304—1374). Из его писем мы узнаем, что виноградари часто приносили Петрарке найденные ими античные монеты, которые поэт у них покупал; в письмах он касается монет Веспасиана и Фаустины для выяснения некоторых исторических вопросов. В 1354 г. Петрарка дарит императору Карлу IV небольшую коллекцию римских монет с портретами правителей [447, р. 13; 391, S. 6—7; 810, р. 177—180].

Коллекцию римских монет имел и другой знаменитый гуманист — Джованни Боккаччо (1313—1375) [810, р. 179].

Влияние Петрарки сказалось на появлении коллекций монет у его друзей (например, Джованни Донди и Ломбардо делла Сеста [417, S. 2—3]).

Развивающееся коллекционирование способствовало торговле монетами: около 1335 г. Ольвьере Форцца (или Форцетта), богатый купец из Тревизо, скупает в Венеции древности, и в том числе монеты [417, S. 2].

Позже появляются специальные торговцы монетами, а в конце XVI—XVII в. происходят (правда, редко) монетные аукционы, обычно с каталогами, ще в XVIII в. уже отмечались предлагаемые цены (аукцион в г. Гота в 1735 г., во Флоренции в 1747 г., в Берлине в 1752 и 1764 гг., в Лондоне в 1755 г., во Франкфурте-на-Майне в 1765 и 1768 гг., и т. д.) [635, S. 107, 112, 125, 127; SBMB 1947, No 355, р. 475]. С XIX в. аукционы становятся повсеместными и достаточно регулярными.

Под влиянием античного искусства и благодаря развитию коллекционирования возникли новые области нумизматики: изучение медальерного искусства и изготовления коллекционных подделок.

Одной из старейших медалей обычно считают медаль, выпущенную в 1390 г. Франческо иль Веккьо и его сыном Франческо Новелло из Каррары по поводу освобождения Падуи от власти рода Висконти. Медаль изготовлена под влиянием римского монетного дела — бронзовых сестерциев Гальбы и Вителлия [810, р. 179; 383, с. 31 ]. Это только один из первых шагов к подлинному медальерному искусству одного из его основоположников — Антонио Пизано, или Пизанелло (1395—1455).

Начиная с 60-х годов XIV в. до 1483 г. на венецианском монетном дворе работают представители семьи Сесто. Считают, что Марко да Сесто положил начало изготовлению подражаний римским монетам, а вместе с тем — коллекционных подделок. Широкое распространение подделки получили благодаря Джованни Кальвино (1500—1570) из Падуи, с тех пор названные по наименованию этого итальянского города «падуанцами» [447, р. 13; 419]. При их изготовлении Кальвино пользовался советами известного архитектора и художника Алессандро Бас-сиано [419, S. 3]. Надо, правда, помнить, что изделия Марко да Сесто или Джованни Кальвино рассматривались их современниками скорее как медали, как копии, которые должны были удовлетворить стремление к коллекционированию античных памятников [419, S. 1—6].

Одним из самых ревностных коллекционеров-нумизматов конца XIV — начала XV в. был Жан, герцог Берри (1340—1416) — сын французского короля Иоанна II Доброго (1350—1364) и брат короля Карла V Мудрого (1364—1380). Инвентарная опись коллекции герцога Берри, составленная в 1401—1416 гг. — один из самых ранних нумизматических документов такого рода [537; 447, р. 15].

В 1465 г. была составлена инвентарная опись собрания Медичи во Флоренции [447, р. 13], а к 1614 г. относится краткая опись коллекции Дегенхарда Пфеф-фингера — советника германских императоров Фридриха III и Максимилиана I [635, S. 108—109]. Между 1544 и 1547 гг. возникла опись собрания императора Фердинанда I (1521—1564) [568; 447, р. 14].

Источники сохранили много громких имен коллекционеров XV в.: римский папа Павел II (1464—1471); представители рода Медичи во Флоренции, особенно Козимо (1389—1464) и Лоренцо (1448—1492); король Сицилии и Неаполя Альфонс V Арагонский (1416—1458); венгерский король Матиаш Корвин (1458— 1490); правители Феррары д’Эсте; род Сфорца в Милане; дон Альфонсу Португальский (ок. 1380—1461) — внебрачный сын короля Жоана I и первый герцог Брагансский; уже упоминавшийся епископ Хелмский Стефан Хейдебург (1480—1495); выдающийся гуманист, ученый, автор знаменитой «Похвалы глупости» Эразм Роттердамский (1469—1536) и мн. др. Коллекция Эразма Роттердамского позже стала основой нумизматического собрания Исторического музея в Базеле [603, S. 10].

В следующем столетии число нумизматических коллекций еще больше выросло. Нидерландский художник, ученый и нумизмат Губерт Гольц (Гольциус, 1526— 1587), путешествуя в 1556—1566 гг. по Европе, посетил 950 нумизматических собраний (из них 200 — в Нидерландах, 380 — в Италии, 200 — во Франции и 175 — в Германии) [647, S. 166; 447, р. 19; 635, S. 51, 108]. Едва ли Губерт Гольц мог лично увидеть все коллекции стран, где он побывал, а в ряде стран он не был. Фактическое количество нумизматических собраний было, вероятно, значительно больше, чем называет Гольц.

Первые початки нумизматической литературы.

Широкое распространение нумизматического коллекционирования привело к появлению нумизматической литературы. Не говоря о теоретических работах теологов и юристов средневековья, о торговых книгах и вальвационных таблицах (о них будет сказано далее), назовем несколько наиболее ранних работ, выросших из нумизматического коллекционирования или касающихся нумизматических вопросов. Это прежде всего сочинение итальянского гуманиста Анджело Полициано (1454—1494) «Miscellaneorum cenfuriae primae», вышедшее во Флоренции в 1489 г. В 1514 г. в Париже была издана книга французского гуманиста и руководителя Королевской библиотеки Гийома Буде «De asse et partibus ejus», выдержавшая 17 изданий и переведенная вскоре на итальянский и португальский языки. В 1511 г. Маргарита Пейтингер, жена немецкого гуманиста Конрада Пей-тингера, окончила сочинение о титулах римских императоров на монетах. Нюрнбержец Виллибальд Пиркхаймер, друг Альбрехта Дюрера, написал в 1528 г. и издал в 1533 г. в Тюбингене трактат «Aestimatio priscorum numismatum ad monetae Norimbergensis valorem» — о ценах античных монет на современные ему деньги родного города. Известный немецкий ученый Георг Агрикола (Бауэр, 1494—1555) издал в 1550 г. в Базеле сочинение «De mensuris et ponderibus Romanorum atque Gruecorum», где касается техники изготовления и веса античных монет [635, S. 7—9; 447, р. 15—21; 682, S. 159—163]. И.Турмайр (Авентинус, 1477—1534) в своих «Annales Boiorum» не только говорит о римских монетах, но и тщательно отмечает места их находок [391, S. 9—10]. В 1564 г. в Антверпене выходит первая в Европе публикация нумизматической коллекции. Ее автором был владелец собрания словацкий гуманист, врач Ян Самбук (Самбукус, 1534— 1584) [562, s. 9—10]. Список нумизматических работ первой половины XVI в. можно было бы увеличить, но особенно он велик для второй половины XVI и для XVII столетия.

И еще об одном нумизматическом нововведении конца XV — первой половины XVI в., в определенной степени говорящем о распространенности коллекционирования монет. Имеется в виду снабжение монет знаками коллекционеров, их владельцев (см. ил. 48). Этот прием, категорически отрицаемый современной нумизматикой как нанесение непоправимого вреда той или иной монете или медали, достаточно хорошо известен для XVI—XIX вв. В крупных собраниях сравнительно часто встречается выбитый на античных монетах коллекционерский знак в виде маленького щитка с орлом. Как установлено еще Максом Барфельдом, это знак собрания итальянского рода д’Эсте [401]. Коллекция античных монет известна уже у маркиза Леонелло д’Эсте. Собрание д’Эсте перестало существовать перед 1540 г. Следовательно, упомянутый коллекционерский знак должен появиться не позднее этого года.

Итак, весьма вероятно, что нумизматическое коллекционирование возникло еще в первые века нашей эры в императорском Риме. Эпоха средневековья ни с экономической, ни с социальной, ни с мировоззренческой стороны не располагала к такому занятию. Новый этап нумизматического коллекционирования, положивший начало современной нумизматике, начался в XIV в. — в эпоху Возрождения. В конце XV — первой половине XVI в. были заложены основные формы и приемы нумизматического коллекционирования — тематический или хронологический подбор монет, написаны первые инвентари с начатками систематизации, изучения техники и веса монет, их коллекционной стоимости; выделилась новая область нумизматики — изучение медальерного искусства, вместе с тем получили все большее распространение коллекционные подделки. Все это нашло отражение в появившейся в тот период нумизматической литературе, где можно отметить первые попытки научной оценки монет как памятников истории и искусства; эти оценки были адресованы прежде всего собирателям того времени.

Как происходило развитие нумизматики в XVII—XIX вв.?

Уже с конца XVI в. интерес к монетам не ограничивается только античностью, он распространяется на монеты средневековья и на монеты, современные их собирателю. Так, в 1588 г. бургомистр немецкого города Гёттингена Тилеман Фризе написал и в 1592 г. издал на своем родном языке книгу «Münz-Spiegel, das ist ein neu und wohlausgeführter Bericht von der Muentz», охватывавшую различные области нумизматики (в том числе немецкую) и касавшуюся некоторых вопросов денежного обращения, монетной стопы и т. д. [635, S. 10; 612, S. 151 ]. Эразм ван Хоувелинген издал в 1597 г. книгу «Penningboek», сделав первый шаг в развитии голландской нумизматики и подготовив этим появление в 1687 г. работы Пьера Бизо по монетной истории Голландии [635, S. 10; 447, р. 26]. Франсуа Ле Блан издает в 1690 г. «Traite historique des monnoys de Frans». «Отец шведской нумизматики» Элиас Бреннер в 1691 г. выпускает в свет в Стокгольме «Thesaurus nummorum Sueco-Gothicorum». В начале XVIII в. появляются первые работы по польской нумизматике [600, s. 23—24 ].

В этот период происходит также дальнейшая дифференциация нумизматических знаний — накопление сведений по отдельным областям и темам. В 1592 г. в работе П. Паризия в первый раз рассматриваются монеты только одной Великой Греции — греческих колоний в Южной Италии и на Сицилии [391, S. 10].

Описания немецких монет в XVIII в. можно найти уже по отдельным землям или династиям. Таковы работы В. Э. Тёнцеля по саксонской нумизматике (1700), Бекмана — по анхальтской, Ретмайера — по брауншвейг-люнебургской, Вид-мера — по монетам баварской династии Виттельсбахов, и т. д. [677, S. 13].

Появились многочисленные работы, где монеты были отобраны по номиналам, отражая построение той или иной коллекции: «Купфер-кабинеты» (т. е. «кабинеты медных монет»), «Талер-кабинеты», «Дукатен-кабинеты», «Грошен-кабинеты». Один из наиболее известных «Талер-кабинетов», описание которого заняло целых три тома, принадлежал немецкому медику и нумизмату Давиду Самуэлю Мадаю (1709—1800).

Нумизматика в России XVII-XIX веков.

В России интерес к коллекционированию монет возник значительно позже — в XVII в., а широкое распространение получил уже в следующем столетии [303]. Коллекционерами-нумизматами были двое выдающихся российских деятелей XVIII столетия — Петр I и один из его ближайших помощников А. Д. Меншиков. Интерес к монетному делу и собиранию монет возник у Петра, вероятно, очень рано. Во время своих заграничных путешествий он уделяет посещениям монетных дворов и осмотру нумизматических коллекций особое внимание. В декабре 1697 г. в Амстердаме Петр посетил богатого голландского купца Якоба де Вильде и осмотрел его собрание редкостей. Известна гравюра, исполненная дочерью голландского коллекционера Марией де Вильде, где изображены Петр I и Якоб де Вильде в кабинете последнего (см. ил. 59). Здесь, кроме книг, хранились коллекции монет и резных камней, описанные владельцем в специальных изданиях. В 1716 г. Петр снова посещает амстердамский кабинет де Вильде. В Амстердаме Петр бывал и у архитектора, гравера и коллекционера (в том числе и римских монет) Симона Схейнфута [162, с. 320—322], В апреле 1698 г. Петр совместно с Яковом Брюсом, также одним из значительнейших нумизматов своего времени, посетил Лондонский монетный двор, которым руководил тогда не кто иной, как Исаак Ньютон. Не удовлетворившись одним посещением, Петр побывал в Тауэре на монетном дворе еще раз — в день своего отъезда из британской столицы 21 апреля. В 1717 г. Петр побывал на Парижском монетном дворе, где в честь пребывания царя в Париже была выбита памятная медаль работы Жана Дювивье (1687—1761) [307, с. 37—38, № 52]. Русский дипломат А. А. Матвеев, проявляя (возможно, не без влияния царя) особый интерес к нумизматике, осматривает в Берлине мюнцкабинет курфюрста Бранденбургского Фридриха III (1688—1713; с 1701 — прусский король под именем Фридриха I), а в 1705 г. — нумизматическое собрание в Версале. Вот как в посольских документах описывается Берлинский мюнцкабинет 1699 г., совмещенный, как это было обычно в то время, с библиотекой: «Библиотека во многих совокуплена палатах… Из тех палат в особой учреждены в шкафах нарочных деньги всех государств и владений прежде бывших и нынешних золотые, серебряные и медные; гораздо любопытные обретаются в ящиках выдвижных всякая монета в особом местечке с надписью лет и имен государей и государств…» [268, с. 343].

Конечно, значительная часть монет государева кабинета была русской чеканки. Но Петр не только привозил монеты и медали из-за границы или приобретал их случайно. Он посылал специальных уполномоченных подчиненных купить монеты, имел своих агентов-нумизматов за рубежом, давал поручения русским дипломатам, отправлявшимся в другие страны. Так, в 1723 г. гоф-юнкер Маврин был послан в Псков за найденным там кладом русских монет [303, с. 41 ]. Немецкий ботаник родом из Мерзебурга Иоганн Кристиан Буксбаум (1693—1730) покупал для Петра монеты. Сумка с 400 древними монетами, среди которых были золотые и серебряные монеты Александра Македонского, золотая монета Лисимаха, монеты ряда римских императоров и многие другие, была получена в Петербурге в конце 1725 г. — уже после смерти Петра [732]. В 1721 г. была приобретена половина кабинета Людерса в Гамбурге (см. ил. 62). В этом же году было получено большое число медалей от генерала Халларта [734]. Направленное в 1724 г. в Константинополь русское посольство, в котором участвовал и И. К. Буксбаум, закупило около 7000 греческих, римских и византийских монет, которые были доставлены через Азов в Москву, а затем в Петербург только в 1726 г. [732, с. 19; 734]. В 1728 г. монеты и медали Петровского мюнцкабинета были переданы в Кунсткамеру; их было, судя по описи 1742 г., 28 862 экз. [303, с. 40].

О деятельности А. Д. Меншикова как нумизмата, об его коллекции стало известно благодаря поискам научного сотрудника Эрмитажа И. В. Саверкиной. Меншиков так дорожил своим собранием, что, «направляясь в ссылку, он взял с собой часть коллекции, хотя сборы в дорогу проходили в большой спешке» [269, с. 344 ]. 

XVIII и XIX вв. отмечены быстрым ростом числа нумизматов, появлением первых инвентарей, попытками систематизации русских монет (Я. В. Брюс, А. Д. Чертков).

Первые женщины-нумизматы.

Достаточно рано появились нумизматы-женщины, как правило, стоявшие на самом верху социальной лестницы. Первой немецкой женщиной-нумизматом была Лизелотта (Элизабет Шарлотта) Пфальцская (1652—1722). Жена Филиппа Орлеанского — младшего брата французского короля Людовика XIV — она в своих нумизматических занятиях испытала влияние последнего. Людовик XIV сам был увлеченным коллекционером и дарил Лизелотте к новому году и дням рождения монеты и медали. Отец Лизелотты курфюрст Карл Людвиг также имел значительную коллекцию античных монет. Интересен факт посещения Лизелотты Пфальц-ской Петром I 14 мая 1717 г. во время пребывания царя в Париже [603].

Другим примером может служить королева Швеции Кристина (1626—1689, правила в 1632—1654) — одна из образованнейших женщин своего времени. В собрание Кристины влился ряд крупных коллекций: сокровища, захваченные ее отцом — королем Густавом II Адольфом в Мюнхене во время Тридцатилетней войны 1618—1648 гг.; собрание, купленное двоюродным братом Кристины Карлом Густавом в 1652 г. в Нюрнберге; коллекция английского короля Карла I Стюарта и ряд других более мелких коллекций. После отречения в 1654 г. от престола Кристина уехала в Рим; по пути она была вынуждена заложить часть своей коллекции в Брюсселе. В Риме Кристина продолжает увеличивать свое собрание, не жалея никаких расходов на приобретение монет и даже предприняв раскопки в окрестностях Вечного города. Завещание Кристины сделало наследником ее коллекции Д. Аццолино — одного из итальянских кардиналов, ее многолетнего друга и советчика, от которого монеты и ряд других ценностей перешли к князю Ливио Одескальки, племяннику папы Иннокентия XI. В конце XVIII в. часть собрания Кристины была куплена папой Пием VI, а в 1796 г. во время Итальянского похода Наполеона большая часть папского собрания была вывезена во Францию и в 1799 г. поступила в Кабинет медалей парижской Национальной библиотеки [510]. Одна из вещей собрания Кристины долгое время хранилась в отделе нумизматики Эрмитажа — знаменитая «Камея Гонзага» (резные камни и монеты хранились обычно вместе в мюнцкабинетах). После вхождения русских войск в Париж первая жена Наполеона I Жозефина Богарне преподнесла камею в качестве подарка Александру I [197, с. 9, 34—37]. Таким образом, история коллекции королевы Кристины — пример того, как складывались и нередко распадались крупные нумизматические собрания.

Характерной особенностью русского нумизматического коллекционерства было еще более активное участие женщин, также принадлежавших к высшим кругам.

Прежде всего следует сказать о деятельности Екатерины II — увлеченной собирательницы художественных и исторических ценностей, основательницы Эрмитажа. Нельзя сказать, что коллекционированию монет императрица уделяла наибольшее внимание: она, безусловно, предпочитала геммы и живопись. Но нумизматическое собрание Эрмитажа было заложено ею, об его истории еще будет идти здесь речь.

Необходимо также упомянуть и об императрице Марии Федоровне (1759— 1828) — жене Павла I, урожденной принцессе Вюртембергской. Она — основопо-ложница коллекции Павловского дворца, влившейся теперь в нумизматическое собрание Эрмитажа.

Интерес обеих императриц к нумизматике был обусловлен рядом причин: и их положением, и, не в последнюю очередь, их немецким происхождением — Германия тогда была одной из самых «нумизматических» стран. Но интересующий нас период — время активной деятельности русских женщин в различных сферах. Это время Екатерины Романовны Дашковой (1744—1810), стоявшей в 1783— 1794 гг. во главе двух академий — Петербургской Академии наук и Российской академии; время Надежды Дуровой и героического подвига жен декабристов. Попытаемся же собрать немногие разбросанные в источниках и литературе сведения, касающиеся русских женщин-нумизматов.

В нумизматической литературе неоднократно упоминается коллекция князя Александра Алексеевича Вяземского (1727—1793), генерал-прокурора Сената екатерининского времени. Об этом же говорит и И. Г. Спасский в своем очерке «Нумизматика в Эрмитаже» [302, с. 145]. Однако, если мы обратимся к одному из важнейших источников по истории петербургского коллекционирования XVIII в. — известному труду И. Г. Георга (1729—1802) — российского академика, знавшего первого хранителя эрмитажного собрания А. И. Лужкова и многих коллекционеров того времени, то узнаем следующее: «Княгиня Вяземская имеет весьма знатное собрание монет и медалей, касающихся преимущественно до Российского государства; ея собрание минералов есть отборное» [67, ч. 2, с. 549 ]. Цитированное русское издание вышло в 1794 г. — на следующий год после смерти князя Вяземского, но в немецком издании 1790 г. владелицей коллекции также была названа Елена Никитична Вяземская (1743—1832), урожденная Трубецкая [521, Б. 320]. Следует также отметить, что окончательно с коллекцией Е. Н. Вяземская расстанется в глубокой старости — в 1831 г., накануне своей кончины. Таким образом, можно думать, что одна из лучших петербургских нумизматических коллекций составлялась Еленой Никитичной или же совместно супружеской парой Вяземских.

Один из крупнейших русских нумизматов первой половины XIX в. — Филипп Иванович Круг (1764—1844) пришел к занятиям нумизматикой под влиянием графини Елизаветы Федоровны Орловой (урожденной Ртищевой). Круг познакомился с Орловой в 1788 г.; она приняла его на службу и содействовала переезду в Россию. В отчете Академии наук, читанном непременным секретарем академии П. Н. Фуссом в 1844 г. — вскоре после кончины Круга, говорится: «В доме графини в Москве пристрастился он (Ф. И. Круг. — В. 77.) к русской нумизматике» [336, с. 52—53]. Была ли у Орловой коллекция, нам не известно, но графиня имела знакомство с рядом московских нумизматов, в ее доме бывал известный собиратель граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин (1744—1817).

Князь Михаил Андреевич Оболенский (1805—1873) свою миниатюрную книжку «Деньги Великого Новгорода», вышедшую в 1834 г., посвящает «Софии Алдреевне Сумароковой, знаменитой любительнице отечественных древностей», что, по справедливому замечанию И. Г. Спасского, «открывает нам имя женщины-нумизмата 30-х годов* XIX в. [303, с. 79]. С. А. Сумарокова — дочь князя Андрея Петровича Оболенского (1769—1852), сестра автора книжки и жена Петра Панкратьевича Сумарокова, известного в свое время литератора.

Григорий Иванович Лисенко (1784—1842), крупный коллекционер и автор известных записок, называет еще одну женщину-нумизмата — Ольгу Александровну Орлову [303, с. 79], дочь тайного советника А. А. Жеребцова и жену видного государственного деятеля и дипломата графа Алексея Федоровича Орлова (1786—1861) [220, с. 339]. Историк Спиридон Юрьевич Дестунис (1782—1848), который должен был реализовать коллекцию Г. И. Лисенко после его смерти, наметил троих покупателей — Николая I, графа С. Г. Строганова и графиню О. А. Орлову [303, с. 90]. Хотя сделка не состоялась, включение в этот краткий список О. А. Орловой говорит само за себя. 

Однако положение женщины, даже из великосветских кругов, было таково, что немало имен женщин-нумизматов остается неизвестным. Не случайно коллекция Елены Никитичны Вяземской нередко называется коллекцией ее мужа, а отказом от приобретения коллекции Г. И. Лисенко отвечает С. Ю. Дестунису не Ольга Александровна Орлова, а Алексей Федорович Орлов.

Период систематизации материала.

Нумизматические описания конца XVIII—XIX в. стали охватывать не десятки и сотни монет, а многие тысячи. Так, в работе французского нумизмата Т. Э. Мьонне (1770—1842) описано 52 тыс. греческих монет [447, р. 34].

Накопление большого монетного материала, ряд работ историко-нумизматического и метрологического характера подготовили переход к следующему этапу развития нумизматики как науки — периоду систематизации. При публикации в 1762 г. своей великолепной коллекции, насчитывавшей 35 тыс. греческих монет, французский нумизмат Жозе Пеллерен впервые использовал географический порядок описания монет по монетным дворам [391, Б. 12—13, 26, 29]. Однако «отцом античной нумизматики» считают австрийского аббата Йозефа Хилиария Эккеля (1737—1798) — директора Императорского мюнцкабинета в Вене и профессора классической археологии Венского университета. В своем восьмитомном труде «Doctrina nummorum veterum» («Учение о древних монетах»), вышедшем в 1792—1798 гг., Эккель заложил основы современной научной нумизматики, прежде всего античной. Он ввел научную систематизацию античных монет на основе историко-географического принципа. Описание нумизматических памятников дается в такой географической последовательности: вдоль берегов Средиземного моря по часовой стрелке — от Испании на восток по северному побережью, затем следуют Италия, Балканский полуостров, Малая Азия, страны Восточного Средиземноморья и, наконец, Северная Африка. При описании областей Италии и Греции Эккель следует с севера на юг. Внутри историко-географических областей монеты располагаются в хронологическом порядке [125, с. 16, 160; 447, р. 28—29; 391, Б. 13]. Впервые были заложены основы античной нумизматики и в области описания металла монет, весовых систем, типологии монет и техники монетного дела, были сделаны первые шаги в оценке монетных данных для политической истории и истории культуры. Систематизация Эккеля не потеряла своего значения до настоящего времени. В XIX в. научная систематизация завоевывала одну область нумизматики за другой.

Австрийский юрист и нумизмат Йозеф Мадер (1754—1815), с 1779 г. — профессор Пражского университета, начал перестройку на научной основе средневековой нумизматики, особенно много сделав для изучения брактеатов (см. об этом далее) [447, р. 28, 29]. Дальнейший шаг в систематизации средневековых европейских монет был сделан датским нумизматом Кристианом Юргенсеном Томсеном (1788—1865), составившим каталог своего собрания, опубликованный уже после его смерти. Средневековым монетам посвящена вторая часть этого трехтомного труда [793]. Немецкий ученый и коллекционер Герман Гроте (1802— 1896) в ряде своих периодических изданий разработал вопросы научного подхода к монетным собраниям, применяя свои методы к собственной обширной коллекции средневековых монет, вошедшей в состав собрания Берлинского мюнцкабинета [412 ].

Законченную форму систематизация монет получила в труде о монетах средних веков и нового времени двух французских нумизматов — Артура Анжеля и Раймонда Серрюра, изданном в Париже в 1891—1905 гг. [478]. До сих пор некоторые собрания средневековых монет, в том числе Государственного Эрмитажа, построены по их системе. Конечно, развитие истории и нумизматики внесло свои коррективы в этот капитальный труд. Поэтому в наши дни было предпринято многотомное издание по монетам средневековья с учетом тех изменений, которые появились с развитием науки. Недавно вышел первый том этого издания*.

В XIX — начале XX в. были также созданы многочисленные труды по отдельным эпохам и странам, которые стали классическими и не потеряли своего значения и в наше время: П. К. Хауберга — о монетах средневековой Дании, Б. Э. Хильдебранда — об англосаксонских денариях, О. Бельфора — о монетах Меровингов, Ф. Пойи д’Аван — о феодальной чеканке Франции, Г. Данненберга — о германских денариях X — начала XII в., М. Гумовского — о польских монетах, и т. д.

Русская нумизматика переживала те же этапы развития. Уже упоминались имена Я. В. Брюса и А. Д. Черткова в связи с процессом систематизации русских монет. В дальнейшем большой вклад в решение этой проблемы внесли Иван Иванович Толстой (1858—1916), Алексей Васильевич Орешников (1855—1933) и Алексей Алексеевич Ильин (1858—1942). Постепенно создаются такие области отечественной нумизматики, как история монетной чеканки Северного Причерноморья в античную эпоху и обращение западноевропейских монет на территории Русского государства. Особенно много сделано для изучения восточных монет, прежде всего чеканки стран Арабского халифата и территорий, которые были с ними когда-либо связаны в политическом или культурном отношении. Среди нумизматов-востоковедов, без сомнения, следует назвать Христиана Даниловича Френа (1782—1851) — «отца русской арабистики и восточной нумизматики», Алексея Константиновича Маркова (1858—1920) и Романа Романовича Фас-мера (1888—1938), деятельности и научных работ которых мы не раз будем касаться в этом издании.

Конец XIX и XX в. ознаменованы дальнейшими успехами нумизматики в систематизации материала и методов научного исследования.

Особо надо отметить новое отношение к кладам, к монетным находкам. Хотя интерес к ним начал проявляться очень рано, а в некоторых странах даже велась их регистрация (например, в Швеции краткие сведения о находках записывались уже в XVII в.), только в XX столетии стало складываться отношение к монетным кладам как к единому целому. Еще в начале 1900-х гг. крупнейший русский нумизмат, много сделавший для изучения кладов, — А. К. Марков, как свидетельствует архив Императорской Археологической комиссии, отобрав из того или иного клада интересные экземпляры, остальные отправлял в переплавку на Петербургский монетный двор. Это можно объяснить тем, что А. К. Марков недопонимал, что любой клад любого состава и времени имеет значение важного исторического памятника. В противоречии с его практической деятельностью по отбору монет для переплавки находится прекрасно для своего времени им составленная первая в России сводка находок восточных монет, еще и сейчас не потерявшая значения [178].

Постепенно вырабатывается форма описания монетных находок по хронологии их возникновения и по их географическому местонахождению. Чаще всего это топография монетных находок, когда описание кладов дается по географическому принципу, а в пределах того или иного региона — по возрасту находок. Вырабатывается в достаточно долгих научных спорах и основной способ определения времени зарытия кладов — по младшей (т. е. наиболее поздней) монете. Находки начинают картографировать, оценивать с точки зрения элементарной статистики. В связи с новым отношением к кладам и новым методам их изучения нумизматика, занимавшаяся до этого изучением отдельных монет, их систематизацией и метрологией, историей монетного дела, вторгается сначала в экономическую историю, прежде всего в историю экономических связей, а затем и в историю денежного обращения.

Труды и исследования по нумизматике

Продолжается, в значительной мере благодаря кладам, накопление нумизматического материала. Это получило отражение в двух видах монетных публикаций — корпус (corpus) и силлоге (sylloge). В том или ином корпусе собраны с наибольшей полнотой монеты той или иной страны или эпохи с краткими их описаниями. В таких описаниях используются обычно монеты не одной коллекции, а всех доступных собраний мира, чем и достигается наибольшая полнота описания чеканки на время издания корпуса. Таковы «Corpus nummorum Hungariae» («Корпус венгерских монет»), составленный в 1899—1907 гг. Ласло Рети, I том «Корпуса польских монет» (X—XI вв.) Мариана Гумовского, «Корпус римских монет» Альберто Банти, изданный в 18-ти томах (охватывающий период до правления императора Нерона включительно) в 1972—1976 гг.; «Корпус римских монет периода республики», изданный в 6-ти томах в 1980—1981 гг. тем же Альберто Банти.

Единственным в своем роде изданием является «Corpus nummorum saeculorum IX—XI qui in Suecia reperti sunt» («Корпус монет IX—XI вв., найденных в Швеции»). Это многотомное издание, первый том которого появился в 1975 г., должно охватить более 150 тыс. монет эпохи викингов, хранящихся в различных публичных собраниях страны, прежде всего в Королевском мюнцкабинете в Стокгольме. В корпусе дается краткое описание каждой найденной монеты, со ссылками на литературу, с указанием веса и размера. И хотя английский подзаголовок издания называет его «Каталогом найденных в Швеции монет эпохи викингов», полнота описания всех шведских находок указанного времени позволяет называть его именно корпусом. Несколько особое место занимает известный «Corpus nummorum italicorum», посвященный итальянской чеканке в средние века и новое время. Он издан в Риме в 1910—1943 гг. в 20-ти огромных томах. Это издание можно назвать корпусом только условно, так как оно представляет собой каталог коллекции итальянского короля Виктора Эммануила III (1900—1946), хотя и отличается достаточной полнотой, охватывая около 65 тыс. монет [488, S. 75 ].

Важным для истории нумизматики событием стал опубликованный в 1983 г. М. П. Сотниковой и И. Г. Спасским сводный каталог русских монет X—XI вв., безусловно, Имеющий характер корпуса [290 ].

Силлоге строятся иначе. Это публикации монет определенной эпохи или территории, осуществляемые по важнейшим собраниям различных стран. С 1931 г. издается «Silloge nummorum graecorum» (т. е. греческих монет). Издание осуществляется по сериям; британская, датская, германская, американская, австрийская, греческая, шведская. Датская серия, например, состоит из 43 частей, изданных в 1942—1977 гт. и посвященных греческим монетам Национального музея в Копенгагене. Германская серия — публикация греческих монет коллекции Ганса фон Аулока (18 частей, Берлин, 1957—1968 гг.) и Государственного монетного собрания в Мюнхене (6 частей, Берлин, 1968—1980 гг.). С 1958 г. издаются «Silloge of Coins of the British Isles», где отражены монеты, чеканенные в разные эпохи на Британских островах и находящиеся в настоящее время в собраниях Великобритании и других стран. Во всех выпусках дается описание каждой монеты, наиболее важные экземпляры представлены в иллюстрациях. Большая часть вышедших до настоящего времени выпусков посвящена англосаксонским монетам.

Особое развитие в нашем столетии получил анализ технических данных, прежде всего — сличение монетных штемпелей. Стали применяться современные физические методы исследования металла монет без их повреждения. Для решения вопросов хранения и обобщения данных монетных кладов все больше применяются ЭВМ (далее мы скажем об этом подробнее).

Теперь можно попытаться ответить на вопрос: чем же стала нумизматика, пройдя более чем полутысячелетний период своего развития?