Онлайн-журнал "Гелос"

Доктор искусствоведения, профессор Национальной Академии изобразительного искусства и архитектуры, действительный член Академии искусств Украины Л. С. Миляева, посвятившая себя изучению украинского средневековья, исходила и объездила всю страну в поисках бесценных памятников отечественного искусства.

О своем соратнике, докторе искусствоведения, знатоке украинской архитектуры и пламенном защитнике ее памятников Г Н. Логвине Людмила Семеновна говорит: «Он знал у нас Украину лучше, чем свою небольшую квартиру, — исколесил и прошел ее до самых глухих уголков… Каким был силуэт украинского села вековечного? Церковь да ветряная мельница на возвышении, иногда крепость или замок. Так вот, Григорий Никонович не только находил и описывал эти памятники, собственноручно осуществляя их обмеры, но и фотографировал, снимал кинокамерой каждый из них, запечатлевал в своих прекрасных акварелях». Теперь многие из этих снимков и зарисовок, делавшихся на протяжении десятилетий, можно отнести к одной грустной рубрике: «Осталось только на фотографиях».

В советские годы — в пору сплошных атеистов и Иванов, родства не помнящих — на особую поддержку исследователям рассчитывать не приходилось: какая там старина, какие развалюхи, а тем более церкви! Но чтобы сохранить, нужно было сначала добраться до этих памятников. Зачастую на попутках — возах, грузовиках, молоковозе — попадали они в глухомань, где находили свои сокровища. Такое под силу лишь фанатикам, людям, бесконечно преданным делу. Они открывали в прикарпатском Потеличе драгоценные росписи, спасали иконы, которые должны были распилить на дрова… И таких примеров множество.

Я давно был знаком и с Ладой Миляевой, и с уже ушедшим от нас Григорием Логвиным. Редко встретишь столь доброжелательных людей. Григорий Никонович консультировал меня по фильму «Памяти павших домов», когда тема исчезающих зданий и храмов только начинала обсуждаться публично. Мы много раз встречались, и я поражался объему знаний и мужеству этих замечательных людей. И вот теперь я опять пришел домой к Л. Миляевой и попросил рассказать о некоторых конкретных случаях, связанных с удивительными находками, сделанными в Украине.

— Наверное, исследователю надо полагаться не только на волю случая, но и знать, что искать?

— Безусловно. Мы с Григорием Никоновичем искали рельеф святого Георгия византийского происхождения. Икона эта была связана с Балаклавским Георгиевским монастырем в Крыму. В 1778 году Суворов выселял из Крыма греков, и им была отведена территория на берегу Азовского моря, где возник город Мариуполь-Мариополис-Мариамполь. Туда и переехали греки со своим епископом Игнатием, взявшим из Балаклавы этот рельеф. Мы знали, как он выглядел, из дореволюционных публикаций, в частности, из роскошного издания «1000-летие христианства в Крыму» и статьи известного крымского археолога Александра Львовича Бертье-Делагарда.

Сначала святыня находилась в резиденции самого епископа, потом в Харлампиевской церкви Мариуполя. Но после революции рельеф исчез и о нем забыли… И вот выпускники Театрального института, где я читала лекции, распределенные в Мариуполь-Жданов, прислали мне письмо с просьбой прочитать им лекции, ибо они «стали закисать».

Я приехала в Жданов вместе с Григорием Никоновичем, почитала лекции, а Логвин еще и показал свои слайды и фильм о крепостях; посмотрели мы там спектакль наших выпускников. Заодно решили поискать и рельеф.

Пошли в Мариупольскую церковь — она закрыта Никто ничего не знает. Пора уезжать… Оставалось только отметить командировки. Зашли в Ждановский краеведческий музей и на всякий случай спросили там об иконе. Оказалось, не знают и вообще впервые слышат о таковой. Отштамповали удостоверения и выходим. В коридоре я или Логвин (уже трудно вспомнить, кто) почему-то открыл не ту дверь, и мы оказались в какой-то телшой и тесной подсобке. Там стояли ведра, швабра, метелки, висели мокрые тряпки — вероятно, хозяйство уборщицы… Но пол — странный пол! Как мы это увидели, не знаю: половицы были похожи… Доска иконы виднелась тыльной стороной и служила частью пола.

Мы тут же сдали свои билеты и с представителями мариупольского отделения Союза художников подняли и перевернули икону. Положили на стол. Лицом. Толстыми акварельными кистями смели пыль, грязь и увидели довольно большой (больше метра в длину) рельеф — икону, вырезанную из дерева. Таких в мире сохранилось всего три. Кроме центральной фигуры, на полях были сцены жития святого Георгия.

— Но какого лее века и происхождения икона?

— Это мы выясняли уже вместе с реставраторами. Нашей находкой занялся лучший специалист тогдашнего Союза, работник Государственного Русского музея Николай Васильевич Перцев. Икона требовала серьезной реставрации. Когда меня пригласили на первый научно-методический совет в Ленинград и я увидела нашу икону, то чуть не заплакала. Доставили мы ее целой, а теперь передо мной лежали ее части: реставраторы изъяли из иконы темный воск, которым были заполнены пустоты. Икона несколько раз горела Но самое неприятное — дерево грыз (неизвестно сколько времени) жук-точильщик. «И сейчас грызет?» — в ужасе спросила я. «Нет, — ответили, — микробиологи установили: он уже съел все для себя съедобное».

Дерево было истончено до состояния губки. Его надо было укрепить, чтобы сохранить красочный слой. Реставраторы это выполнили блестяще, и мы привезли святого Георгия в наш Национальный музей, где он находится и сейчас Рельеф XII — XIII веков «Георгий-воин с житием» был триумфально продемонстрирован в Нью-Йорке на выставке «Слава Византии».

— У этой истории есть продолжение?

— Конечно. Когда икона получила всемирную известность, ее стал требовать Балаклавский монастырь. С трудом отстояли. Нашелся спонсор, благодаря которому для монастыря сделали копию. Самое же удивительное последовало из Жданова-Мариуполя — из краеведческого музея, где икона в безвестности служила полом в каморке: хотели, чтобы им ее вернули. Я спросила у музейщиков, под каким инвентарным номером числилась у них икона Ответа не последовало. Бог им судья.

— Ваши поиски утерянных национальных сокровищ были систематическими. Что удавалось найти во время путешествий?

— Еще одна история на другом конце Украины. Волынь. Как-то Григорий Никонович наткнулся в Покровской церкви Луцка на икону Богоматери с Младенцем, которая нас весьма заинтересовала. Икона была в ризе, лик Богоматери — совсем темный. Находилась она в отдельном киоте — вероятно, древняя и ценная. Потом мы приехали туда специально и уговорили луцкого епископа передать нам икону. Но заупрямился староста Идем за разрешением и поддержкой к председателю горсовета Заходим в приемную и наметанным глазом видим, как опять-таки на полу лежит прекрасный украинский ковер XVIII века о который посетители учреждения вытирают ноги. Прихватываем с собой и ковер. Заходим к начальнику, излагаем свою просьбу. Нам просто «повезло», что в это время поднималась новая волна борьбы с религией. Когда председатель услышал, чего мы хотим, он взмахнул руками и воскликнул: «Да забирайте вы свою икону вместе с церковью! Не возражаю».

Изучили. Реставрировали. Определили: икона «Волынская Богоматерь» конца XIII — начала XIV веков, одна из святынь украинского народа Конечно, теперь она в Национальном музее.

— Вы путешествовали с Григорием Никоновичем и по Тернопольщине…

— Да, попадаем мы в живописный городок Подгайцы. И-вот в разговоре с одним из священников по фамилии Король, весьма образованным (учился в Праге), узнаем: он готов нам показать и отдать две деревянные православные скульптуры Петра и Павла из своей церкви. Приезжал к нему благочинный, советовал, чтобы он их уничтожил как неканоничные Решил, что лучше отдать. Полезли на чердак, куда священник их спрятал. Видим, что скульптуры конца XVII века Восторг! Но они большие — сразу не перевезешь.

Приезжаем с Логвиным через год. Заказали грузовое такси и едем несколько часов из Каменца-Подольского в Подгайцы с директором тамошнего музея Хотюном Ранним утром подходим к церкви. Узнаем, что священник пока занят, и садимся на скамеечку за красивой оградой. Едим горячую паляницу, закусываем «белым наливом». Ждем… Какая-то ненатуральная тишина Поднимаем глаза и видим, что за оградой собрались все Подгайцы. И молчат как-то зловеще. Вскоре выясняется, что с нашим приездом моментально разнесся слух, будто мы будем закрывать их церковь. Страшновато было. Однако пришел священник, все объяснил пастве, люди пошумели и успокоились. Сотрудник Каменец-Подольского музея приехал не просто так. Вместе с нашими скульптурами обнаружились и особые литавры — барабаны, оставленные гетманом Богданом Хмельницким, проходившим здесь со своим войском Литавры были отданы в Каменец-Подольский краеведческий музей, а скульптуры апостолов Петра и Павла доставлены в Киев. Все привезенные памятники украшают ныне экспозицию Национального художественного музея Украины. 

В те советские времена были и другие немалые трудности для нас. Кроме того, что мы занимались «религиозной пропагандой»: я иконами, а Логвин украинскими церквями и крепостями, — я ведь еще и лекции читала студентам смолоду. Сложности были с публикацией найденного. Многие иконы и другие раритеты так и пропали со временем из-за того, что государство не выкупило их у владельцев. Мы не имели возможности, а государство… Тратить деньги на закупку каких-то икон?! Начальники не хотели. Многое у нас пропало.

---

Юрий Иванов, кинодокументалист

Журнал "Антиквар" (№ 19)