Онлайн-журнал "Гелос"

Антиквариат — тема специфическая. Но по тому, как много было звонков и насколько они были разные, стало понятно: все больше людей в стране (а звонки были не только из Москвы и не только из России) достигли такого уровня благосостояния, что они все чаще задумываются: куда вкладывать деньги. Думаем, президент аукционного дома “Гелос” Олег Стецюра (у него, кстати, на днях был день рождения, с чем мы его и поздравляем) дал им немало дельных советов, заодно обсудив наиболее животрепещущие темы нашей жизни. Судите сами.

Олег Стэцюра. Президент Аукционного Дома Гелос.

— Найдут 70—80% в течение 2—3 лет. Но могли бы найти больше и быстрее, если бы не несколько факторов. Фактор первый — очень поздно была распространена информация об этой краже. Второе — предметы очень бедно описаны. Третье — не была объявлена материальная премия тому, кто располагает информацией по данному вопросу. Четвертое — ввиду того, что я знаю специфику учетной политики подобных музеев, думаю, определенное количество предметов будет найдено в стенах музея во время полной инвентаризации. 

— Добрый день. Ксения из Москвы. Вы еще не вошли в число антикваров, у которых обнаружили вещи из Эрмитажа?

— К счастью, не вошли. 

— Я помню, как-то у вас было письмо Наполеона к Жозефине. За последнее время ничего такого не найдено, сенсационного?
— Раз в месяц или раз в квартал появляются предметы, которым мы присваиваем статус уровня национального достояния. Есть определенная закономерность. Например, на тысячу предметов приходят два-три, может быть, пять предметов высокого музейного уровня. На 5—10 тысяч приходит один предмет уровня национального достояния.

— У вас самого, наверное, не обычная квартира, а антикварный салон?
— Совсем нет. Опять же здесь есть закономерность. Если антиквар начинает коллекционировать предметы, то он из антиквара превращается в коллекционера. Потому что с предметами он не может расстаться, уже так настроен, и бизнес начинает затухать. Вот и приходится выбирать одну из двух моделей: или быть антикваром, или быть коллекционером.

— Меня зовут Михаил. Я из Киева. После долгого перерыва вновь воспользовался вашей услугой: продал предмет через ваш аукцион. Как часто вы планируете проводить аукционы на Украине, в частности в Киеве?
— Мы работаем на украинском рынке уже 12 лет. Год назад возобновили проведение постоянных аукционов. Торги в Киеве проводятся совместно с нашими московскими аукционами. До недавнего времени они проводились раз в месяц, на так называемых аукционах месяца и сезона. Последние 1,5—2 месяца мы подключаем Украину еще и к так называемой Большой пятнице.
Сейчас получается, что 2 раза в месяц на киевских торгах выставляется около 80 предметов, из которых около 50 стабильно продается. Среди наших целей — подтягивание киевского рынка к очень эффективно работающему московскому и увеличение частоты проведения аукционов. В Москве на аукционах, проходящих 2 раза в неделю, мы продаем около 4 тыс. предметов в месяц.

— Олег Николаевич! Я хочу, чтобы моя дочка поступила в вуз по специальности антиквариат. В каких вузах готовят таких специалистов?
— В нашем вузе. У нас есть “Гелос-институт”. Насколько я понимаю, в России это единственное учебное заведение, которое дает такую специализацию. Есть, естественно, в МГУ, да и в других вузах факультеты, которые готовят искусствоведов или менеджеров по культуре. Но то, что касается именно подготовки антикваров, — это в нашем институте… Вся информация на сайте. 

— Вас беспокоит Юрий, студент. Часто посещаю интернет-аукционы и хотел поинтересоваться: какие самые дорогие лоты были на ваших торгах? 
— “Черный квадрат” Казимира Малевича, последний из оставшихся на рынке “квадратов”, сейчас он в Эрмитаже у Пиотровского, был продан за 1 миллион 250 тысяч долларов. Портрет второй жены Кандинского, Нины Кандинской, за 1 миллион ушел. И авторское повторение Константина Маковского “Поцелуйный обряд” — за полтора миллиона долларов.

— Меня зовут Николай. Как вы относитесь к такой идее: почему бы государственным музеям не освободиться от балласта, от того, что не так ценно и пылится десятилетиями в запасниках. Продать эти вещи частным коллекционерам, а на вырученные деньги модернизироваться, расширить помещения, чтобы полностью выставлять свою коллекцию.
— Я выскажу свою личную точку зрения. Есть законодательство, которое отрицает такую возможность. Устоялось мнение, что ни в коем случае музеи не должны отдавать то, что к ним когда-то попало. Но в вашем вопросе есть здравый смысл. За время советской власти, за ХХ век в музеях накоплено в силу разных причин — и дарили, и реквизировали, и оставляли — много различных предметов, которые не добавляют к статусу музея чего-либо. Есть масса дублирующих произведений, есть просто вещи немузейного уровня. Я абсолютно согласен с этой точкой зрения, но происходить этот процесс должен при строжайшем соблюдении законов и под строгим оком Росохранкультуры. Вырученные деньги действительно могли бы пойти на сохранение наследия, на строительство современных хранилищ, на охранные системы, наконец, на нормальную зарплату персоналу.

— Я украинский коллекционер. Из прессы узнал о ваших действиях по развитию аукционов на Украине. Скажите, пожалуйста, чем предстоящие аукционы могут быть интересными для таких людей, как я?
— В начале нашей работы мы сталкивались с тем, что приходилось выстраивать все буквально с нуля, завоевывать доверие. 

Например, в чем выгода для владельца раритета в продаже предмета через аукцион? На него выходит наибольшее количество потенциальных покупателей, в торгах участвуют коллекционеры, заинтересованные именно в этом предмете, а значит, и цена на него существенно вырастает. Другой момент, который первое время смущал потенциальных украинских продавцов, — немаленький налог, который им придется заплатить, если принадлежащий предмет уйдет по высокой цене. Чтобы этот процесс сделать более комфортным для владельцев предметов, мы устанавливаем нулевой процент. Это значит, что владелец полностью получает сумму, которая определилась в результате торга.

— Появились кое-какие свободные деньги. Не могу сориентироваться, во что их вложить. Может, в золото. Или в антиквариат. Как вы считаете?
— Лично для меня инвестиции в золото неактуальны. Унция то поднимается, то опускается. То, что касается антиквариата, это специфическая область, и без знания глубинных процессов приходить на этот рынок и вкладывать деньги по крайней мере опасно. Но есть парочка рецептов беспроигрышных, которые помогут, во всяком случае, не потерять деньги. Первое — это покупать по очень невысокой планке предметы, которые вам лично нравятся.

Если у вас капитал в 100 тысяч долларов, а вы решили 5 тысяч вложить, вы никогда не проиграете. Потому что вы уже человек состоявшийся, у вас есть житейский опыт, и вы наверняка не ошибетесь, купив 5—10 предметов. На одном проиграете, остальные вытянут. Тем более что в антикварном деле прирост капитализации не менее 30 процентов чистой прибыли годовых. Ни один банк, ни одни стабильные акции вам этого не дадут. Второй рецепт: если вы собираетесь инвестировать в искусство, вам необходимо доверенное лицо, которое хорошо знает рынок. Но тогда это доверенное лицо заберет у вас прибавочную стоимость от 5 до 15% за консультации и гарантии.

— Я живу в Челябинске. Хочу принять участие в вашем аукционе через Интернет. Каковы способы оплаты?
— По поводу “удаленной” оплаты. Классический способ — это банковский перевод с вашего счета в банке или перевод через Сбербанк. Реквизиты для оплаты вам вышлют. Сейчас для удобства наших клиентов мы вводим новый способ оплаты — через пластиковые карты. Все, что будет нужно сделать, — ввести данные карты в специальную форму на нашем сайте, и эта информация по абсолютно защищенному каналу передается в банк, где поступившая информация проверяется и происходит списание средств с карты и зачисление на наш счет. 

— От бабушки остался Псалтырь на староцерковном языке, никто не может прочесть. Мне говорят, что книга очень ценная. Так ли это?
— За последние годы цены на первопечатные книги выросли. Но это касается только книг, изданных не позже конца XVI века. На нашем аукционе года Псалтырь, напечатанный в Москве Никифором Тарасиевым и Невежею Тимофеевым в 1568 году, был продан за 28 тысяч долларов. На данный момент известно только 8 сохранившихся экземпляров этой книги. Не меньший интерес представляли и выставляемые у нас книги Острожской типографии. Это Библия, напечатанная в 1581 г., и Псалтырь с Новым Заветом (1580 г.). Цена этих книг составила 800 000 и 550 000 рублей. Была у нас и книга, выпущенная еще до открытия первой русской типографии Ивана Федорова (!). Это Евангелие, напечатанное в Москве, в некоей типографии в 1563—1564 гг. Продали мы его за 1 100 000 рублей.

— Как и где можно узнать о ваших аукционах?
— В Интернете на сайте www.gelos.ru, по телефону 946-11-71. А лучше — приезжайте к нам. Торги проводятся два раза в неделю: по средам и пятницам. 

— Олег Николаевич, здравствуйте. Объясните, пожалуйста, насколько может быть эффективным инвестирование в работы современных художников? 
— Такое вложение денег может быть эффективным. Я бы даже сказал — весьма эффективным. Современная живопись — это особенная область на рынке искусства. Сейчас это недорогие работы. Но в ближайшем будущем они, во-первых, станут антиквариатом. Во-вторых, многие современные художники прошли советскую школу живописи, которая была не такой уж и плохой. Их цена через десяток-другой лет может увеличиться во много раз.
Кстати, если все же решите собирать современную живопись, могу порекомендовать галерею “Гелос-Наследие”. В месяц через нее проходит порядка тысячи предметов. Основная часть этих картин стоит не очень дорого, при этом попадаются работы просто замечательного качества.

Московский Комсомолец
от 24.10.2006 Подготовила Марина ОВСОВА.